Дыбра давно не было. И записей тоже давно не было. А в архив не хочется. Я уже писал. И креативить не хочется. И чужой бред оставить без внимания не хочется. И что-то не так.

Но дыбр так дыбр. Сколько там его не было? Два месяца? Три?

Поехали.

Я переехал в новую квартиру. Запись будет без антуража, соответствующему псевдониму, потому что я устал рассказывать сказки. Так вот – в новую квартиру. В два захода на пару с родителями перевезли мебель из родного города и пожитки с прежней квартиры. Мебель везли отец и дядя, а я их встречал. И слушал их восклицания, что хорошо жить на первом этаже. А потом они ее собирали. Мебель. А я был координатором процесса и техническим работником. Ну там встретить-проводить, в магазин принести поесть сбегать, за нужным болтиком через полгорода прокатиться. После чего я сделал вывод, что совершенно разумно все работы по отделке переложил на плечи одного бригадира с его работниками. Потому что мебель без минеральной воды не собирается! И без хорошего кофе к завтраку. И коньяка к ужину. И ведь не отцу! Он молчит и работает. А вот дядя… Прошлым летом на отделку квартиры вместе с ним подряжался было еще один мой дядя с сыном, моим кузеном, и муж моей кузины. Мне, по правде, трех дней с мебелью за глаза хватило, а едва я представлю, как через весь город еду неизвестно куда, потому что цементу чуть-чуть не хватило, а где его брать не знаем, так в глазах темнеет. Работы вышли в 116 солидов, и с финансами я просчитался почти на 20 солидов. Ну добры молодцы помогли! Хотя и долги остались.

Март был вообще месяцем экскурсий на квартиру. Директор поехала любопытничать. Ну хочется – поехали. И поехал почти весь офис, благо в марте две его трети вмещалось в одну машину. Привез, поводил по тогда еще пустым комнатам, послушал советы куда что поставить, подумал, что вместо советов хорошо бы что-нибудь, чтобы было что потратить, на то, чтобы поставить. Увез. И весь март слушал разной степени громкости фразы «а почему мы еще трезвые?». Хм, потому что… Не где мне хранить то, чем вас поить. Ну а вернее кормить. Холодильника нет. Второй месяц у меня разовое питание: принес – съел. Нет, я к такому давно привык, но не всегда же я могу все съесть за один присест?

Теперь вот аукаюсь по комнатам, слушаю эхо своего голоса при телефонных разговорах и устаю, пока добираюсь из кухни в спальню. Весной это особенно неприятно.

А дом так и не сдан. В мае обещают.

На работе два новых заказа. Больших. Очень больших. И возложены они на плечи двух человек: меня и экономистки. Ну и директор еще подключается, однако от ее жажды бурной деятельности в относительно упорядоченный ход работ вносится порядочная доля сумбура и хаоса. Катаюсь по деревням, шутю (а не шучу), с крестьянами, давлю как могу на глав сельских поселений, путаюсь в бумагах, улыбаюсь заказчикам. Получается когда как. Но выезды в поля делаются стабильными, а время в офисе – выматывающим.

Да. И от объемов работ директор решила расширить штат. И таки расширила. Четырьмя студентками. Одна пишет диплом, работает целый день и весьма амбициозна. А еще три – с четвертого курса – работают и учатся, когда – я еще не уловил: они то все на месте, то никого нет. Не далее как в прошлый четверг я появился в офисе с кучей бумаг и мыслью кто это все будет делать и до обеда сделает, а в офисе – никого. Что вдвойне сильней разорвало шаблон, если учесть, что накануне я с радостью убежал от жужжания в кабинетах. Однако же ничего, успел.

И в свет этого на меня возложена обязанность «их учить работать». Ну учу. Как могу. Сегодня вот протоколы сшивали. Старались, чтобы выглядело образцово. В этом – значительная часть работы.

Слушаю их рассказы про университет (они как раз с моего факультета). Слушаю и вспоминаю минувшие дни… Было ведь…

Было. В марте умер руководитель моего диплома. Доцент, который вел нас с первого курса, уча не только теории права, но и тому, как быть гражданином. И человеком. В этом году я сумел попасть на его день рождения. Не как в прошлом году, без гостей. Посидели на кухне, поговорили, помолчали. Я уходил, желал здоровья, а его через две недели не стало… И сказать нечего. Может пафосно: но так уходит эпоха.

А теперь… Теперь я вот сижу на кресле, пишу и как всегда не знаю чем закончить запись